И четвертое must know. Я понимаю, что я уже приближаюсь к своему dead line’у. Четвертое must know – самое главное, ради него все и говорилось. Так чего делать-то? Тут я позволю себе сузить задачу, которую я признаю своей. Я не буду говорить ничего о крупном бизнесе, тут сидят представители крупного бизнеса, которые сами мне легко расскажут, если захотят, что им надо знать в политических кругах, что они знают в политических кругах, чего не знаю я. Равным образом смешно говорить о совсем мелком бизнесе, потому что совсем маленькому зверьку рассказывать, как он должен устраивать свой микроландшафтик, смехотворно. Он этот микроландшафт знает лучше тебя. Он может слов не знать, он не знает, как называется что-нибудь дальше городового, но как там устраиваться, он знает, и нечего мне его учить. Разговор должен идти, на мой взгляд, о среднем бизнесе.

Среднему бизнесу что надо знать о политике? Ответ Павла Викторовича Быкова я уже цитировал, фамилию губернатора с телефоном. Ключевая дилемма, которая стоит перед средним бизнесом, ключевая, от ответа на нее зависит все дальнейшее, состоит в том, сдаваться губеру или прятаться от губера. Третьего не дано. Если сдаваться, дальше ничего знать не надо. Надо понимать, в какую дверь пойти, чтобы сдаться на наиболее выгодных условиях. Ничего больше знать не надо, дальше все тебе расскажут.

Если прятаться, да, это ход, которым многие пользуются, который тоже не ведет к увеличению эффективности народного хозяйства отечественного. Какие тут вещи? Прятаться надо от кого? Собственно, от власти и от рейдеров, которые, конечно, никогда не были самостоятельными боевыми отрядами, которые всегда на той роли, всегда наняты властными структурами, прежде всего, силовыми. Прятаться нужно следующим образом. Конспективно, потому что опять детали тут в каждом случае разные. Во-первых, упаси вас господи, показывать высокую рентабельность. Этого быть просто не должно. Вы не должны быть аппетитным блюдом. Это первое и весьма существенное.

Второе. Чрезвычайно желательно не концентрироваться, чрезвычайно желательно быть межрегиональным. Такой просто прием, как в каждой губернии говорить, что здесь у меня мелкий филиал, настоящий-то бизнес у меня там, такой простой прием, он многим позволяет держаться не съеденными. Это, конечно, сильная практика.

Время мое кончилось, да и что я, все последние 20 минут говорю примерно одно и то же. Спасибо. Если когда-нибудь потом возникнут вопросы, я постараюсь на них ответить.

О.Б.Алексеев. Я должен что-то сказать?

А.Н.Привалов. Наверное, вы должны предоставить слово Александру Моисеевичу…

О.Б.Алексеев. Я думаю, что Олег Игоревич.

О.И.Генисаретский. Я-то просто преисполнен такого оптимизма. Если не имеет, то так и скажите.

О.Б.Алексеев. Да, я тоже вспоминаю. Мне как-то Павел Шеремет, когда он еще работал на «Первом канале», рассказывал историю. Так позволительно считать, он считает меня своим учителем. Он мне рассказал историю, как он приехал в Красноярск к Быкову. Пришел к нему в большой кабинет на прием. Это было, когда еще Быков не понимал, что даже самое слабое государство может самого крутого бизнесмена в порошок размазать, и объяснил ему, что такое может произойти. Быков не верил. А через месяц он уже был, как известно, объявлен в международный розыск и находился долго в бегах. Вся история его известна. Вот такие вещи вспоминаются на фоне того, что рассказывает Александр Николаевич. Наверное, все эти истории, они хороши, и их нужно помнить.

Хотя в первом сборнике по философии корпоративного развития, там, где был небольшой пассаж про политику, Александр Моисеевич писал примерно следующее. Позволю себе в своей снова же вольной интерпретации его слова привести, что бизнесмен, предприниматель, он находится практически в полной власти политика, и это ощущение, это понимание должно не покидать его ни единую секунду, вне зависимости от того, каких успехов на своем поприще он добился. И не его задача, а ради сохранения собственного бизнеса влиять или изменять политический строй. Он – лицо, производное от него.

Ну что, а теперь мы… По нашей причине, Олег Игоревич, вы давали аудитории возможность расслабиться, выдохнуть и задать 1 вопрос или не согласиться с выступающим. Давайте попробуем …

О.И.Генисаретский. Нет, 2 вопроса.

О.Б.Алексеев. Давайте.

О.И.Генисаретский. 2 вопроса к Александру Привалову, если таковые есть.

О.Б.Алексеев. А то будет обидно, если вы с ним согласны, тогда просто.

О.И.Генисаретский. Можно терминологический вопрос? Почему, собственно, чиновничий?

А.Н.Привалов. А как надо?

О.И.Генисаретский. Но негосударственный в смысле классическом, государственного капитализма, а почему чиновничий?.

А.Н.Привалов. Потому что капитализм рулится государевыми людьми, каждым по отдельности.

О.И.Генисаретский. Но при этом он выступает не в функции государственного чиновника, когда он рулит отдельно.

А.Н.Привалов. Простите, но тут на самом деле

О.И.Генисаретский. Это совпадение может иметь место, но поскольку он не осуществляет свою нормативную функцию, чиновник, то он и…

А.Н.Привалов. Одно не исключает. Он осуществляет свою нормативную функцию. Дело в том, что это другая огромная тема. Александр Дмитриевич Волков, который у вас был в прошлый раз, и я, мы можем про это говорить сутками, потому что это наш конек. Наше законодательство так устроено, что по нему воровать очень удобно, потому что там содержится масса пунктов, подпускающих чиновника к рулению теми или иными активами, не прописывая процедур. Поэтому государевы люди, находясь в рамках исполнения своих обязанностей, могут воровать, сколько угодно, и часто это делают. В частности, подгребать под себя бизнесы. Все губернаторы это сделали, все губернаторы стоят во главе… не все, по-моему, есть 1 или 2 исключения. Стоят во главе пирамид, которые все, что дышит в регионе, аккуратно окучивают. Но они при этом исполняют свои обязанности.

О.И.Генисаретский. Параллельно.

О.Б.Алексеев. Олег Игоревич, был вопрос.

О.И.Генисаретский. Да, пожалуйста.

Муж. К Александру Николаевичу очень простой вопрос. Вы сказали, что вы волнуетесь, выступая перед этой аудиторией.

А.Н.Привалов. Конечно.

Муж. Скажите, а у вас вообще, вы эту тему с кем-нибудь из бизнесменов обсуждали? Находятся охотники с вами на эти темы разговаривать?

А.Н.Привалов. Да еще как. Что значит, обсуждаю? Я в среднем, раз в неделю на эти темы пишу достаточно широкотиражно. Когда меня доводят…

Муж. Приватно, я имею в виду.

А.Н.Привалов. А приватно? Так это же не я с ними, это они со мной. Разговаривают, да, рассказывают всякие истории духоподъемные.

С.Хапров. Может быть, единственный вопрос, который к оптимизму вопрос. Насколько долго такое состояние дел может продолжаться без разрушения экономики и без угрозы тому строю упасть, который сейчас на это опирается? Или это может быть бесконечно?

А.Н.Привалов. Бесконечного на этом свете ничего нет, это понятно. Все конечно. Не знаю, не готов делать прогнозы, они будут только безответственные. Потому что мы сейчас, повторяю, находимся в ходе серьезного кризиса. Насколько он серьезный, еще никто не знает. Взвесить угрозы отечественной экономики разного рода, в том числе от чиновничьего капитализма, сравнить их между собой, сегодня наименее удачный момент. Бог его знает. Не знаю.

О.Б.Алексеев. Слава, тогда последний вопрос.

В.Лейдерман. Добрый день. Скажите, пожалуйста, на такие материалы, о которых вы говорите, которые печатаются в вашем материале, есть какая-то реакция власти, или они просто их не замечают?

А.Н.Привалов. Вы хотите сказать, расстреляли ли меня? Нет, не расстреляли.

В.Лейдерман. В принципе, существует реакция?

А.Н.Привалов. Да, иногда, на мой взгляд, блестящая. Ровно раз в жизни мы вдвоем с Александром Дмитриевичем с нашими совместными статьями, мы завалили очень большого тигранозавра. Мы завалили вторую версию закона о банкротстве. Это мы сделали одни. Нам было всего двое, мы печатали статью за статьей, вторая версия закона о банкротстве слетела. Это было страшное орудие грабежа, тогда еще, до того, как расцвело рейдерство в нынешнем понимании слова, главное орудие грабежа, мы его задавили. Это было невероятно, мы сами не верили, но это случилось. Иногда бывало, а вообще.

В.Лейдерман. А региональном масштабе? Если я не ошибаюсь, в одном из последних номеров вашего журнала был материал о прилете Медведева и Путина, и ситуация в аэропорту в одном из регионов.

А.Н.Привалов. Да, это я в колонке написал.

В.Лейдерман. Из региона приходит какая-то реакция, что не пишете о нас плохо? Или им, они не читают ваш журнал.

А.Н.Привалов. Нет, не знаю. Знаю, что была совершенно очаровательная история. В нашей статье большой тоже с Волковым о рейдерстве, рассуждения по методе барона Кювье которая, там был приведен пример с тем, как Воронежский губернатор, который до того, как стать губернатором, был начальником местной управы ФСБ. Как Воронежский губернатор на митинге, снимаемом местным телевидением, мне прислали на диске этот репортаж, сказал, что нам говорят, что мы отбираем завод, что мы рейдеры, да мы отбираем в компании с хорошими людьми. Мы написали в тексте, что губернатор публично сознался в нарушении такой-то, такой-то статьи Уголовного кодекса.

Волков не поленился, подал заяву в ген. прокуратуру с приложением этого видео-диска с просьбой рассмотрения этого дела на предмет наличия состава преступления. Ему ген. прокуратура ответила, что… Сослала в Воронежскую. Воронежская ответила, что состава преступления нет, это частное мнение частного человека. Волков опротестовал генеральную, генеральная переправила в Воронежскую, Воронежская ответила под копирку, не изменив ни единой буквы. Вот и все.

В.Лейдерман. Спасибо.

О.Б.Алексеев. Я хочу сказать, что наш друг Вячеслав Леонидович Глазачев, пока был телезвездой на передаче «Реальная политика». Как вы помните, если кто-то видел эту передачу, рассказывал всякие страшные истории про губернаторов. 2, по-моему, губернатора с ним судились. Немного. Как-то стараются не замечать.

Ну что, Александр Моисеевич, набрались ли вы энергии от нас или будете лондонской пользоваться?

А.М.Пятигорский. Нет. Господин председатель, очаровательные дамы и вдумчивые господа. Нет, дамы тоже вдумчивые. Мне после выступлении Александра Николаевича говорить о российской конкретике, говорить ни о чем, мне к этому нечего добавить. Но я бы хотел, именно пользуясь некоторыми его выражениями не только здесь, но и некоторыми поворотами, которые он и Волков совершили в своей очень интересной книге, о которой все знают, хотелось бы сделать буквально 2-3 не русских, а общих, как выразился бы Олег Игоревич, методологических замечания.

Первое. Собственно выступление Александра Николаевича, отвечая на ваш собственный внутренний вопрос и любой другой, оно начинается у вас с того, о какой политике идет речь. Политики нет. А вот тут мне бы хотелось немножко изменить формулировку. Легко сказать, что политики нет. А политиков тоже нет. Вы понимаете, здесь 2 разных вопроса: где политика и кто политики. И вот тут я позволю себе с вами не согласиться, не зная вашего материала. То есть, зная его так, как знает любой непросвещенный в российской конкретике и проблематике человек, я позволю себе с вами не согласиться. Почему? Вы посмотрите, как бы показав и доказав, что ни о какой политике речи здесь не может идти, и в качестве частного примера, что в такие, казалось бы, тревожные дни никто из руководителей не употребил слово «кризис» ни в каком…

А.Н.Привалов. И никто из говорящих с ними.